...Главное - не отбить наши аристократические задницы седлом!
Чудеса врываются в жизнь мою. Я дышу колдовством, будто воду пью. Это всё шальной предрекал июль, меня звёздами коронуя. Я смеялась в небо на мостовых, многократно жившая меж живых, и, вдохнув хмельной аромат травы, отрицала себя земную. Я везде своя, где под свод небес, будто башни, стволы поднимает лес, где речной воды переплеск и блеск, где цветок побеждает камни. Я из тех, кто дарит еду кострам, между пальцев свивающая ветра, всем окрестным скалам я как сестра, небо прямо глядит в глаза мне. Плоть от плоти земли, кровь от крови рек, я к зиме с травой ухожу под снег, а заслышав ручьёв перезвон и бег, пробужусь, как цветы и лозы...
...Небо бархатом ночи укроет лик, я почувствую, как замирает миг, и пойму, что видела меж людьми одного, кто подобен звёздам.
Боги, как же справиться мне с собой? Каждый день как пытка теперь и бой. Я не смею коснуться его волшбой, колдовством или приворотом. Знаю: усмехнётся, махнёт рукой - и уже навсегда отберёт покой. Это как игра для него. На кой самому ощущать хоть что-то? Он не поднимался на мой порог, милостив как лето, как боль жесток, и не слышал вовсе, как сделать вдох не могу я, пока глядит он. Даже самых зорких моих зеркал он легко и дразняще избегал. Я просила духов озёр и скал: братья, вы-то хоть проследите! Но они печальный дают ответ: он нездешний, а к звёздам им хода нет. Я иду к себе привечать рассвет, беспощадный, как сотня лезвий. Мне не разгадать в реках и траве, он из рода Сидов иль человек, что поможет мне, заговор-навет или мой оберег железный.
Свет - его глаза, его руки - лёд, он излечит словом и им убьёт. Я ведома сердцем - вперёд, вперёд! - и мне вовсе уже не страшно выходить к нему, преграждая путь, разбиваясь вдребезги, будто ртуть, возле ног его. Снова легко вздохнуть, если нужно сказать "я - ваша".